Логика кризиса – логика ответа

О.Н. Яницкий (Институт социологии РАН)О.Н. Яницкий, Институт социологии РАН.  «Логика кризиса – логика ответа"

 

В майском номере журнала Социологические исследования (№ 5 за 2009 г.) вышла моя статья «Кризис и социология». Однако, естественно, она готовилась раньше, отражая реалии его развития в конце прошлого года. Прошло почти 3/4 года, и пора посмотреть, какова была его логика и каков ответы на его вызовы.

Все экономисты и политики сходятся во мнении, что данный кризис отличается высокий степенью неопределенности: сначала полагали, что он затронет только банковскую сферу, потом выяснилось что реальное производство резко сократилось, а некоторые его отрасли просто обанкротились, и государству пришлось в той или иной мере просто «выкупать» их, затем – кризис выбросил на улицу миллионы безработных или уровень жизни основной массы трудящихся резко упал. В разных странах мира принимаются разные меры, но все так или иначе ждут, когда кризис достигнет «дна». О реструктуризации производства, развитии новейших технологий говорят и тем более реально делают (то есть вкладывают средства) мало, особенно у нас. Во всяком случае понятной для широкой публики плана (стратегии) выхода из кризиса у нас нет – есть серия мер «адресной помощи», причем масштаб ее все уменьшается, а она сама приобретает все более реактивный характер как это было в недавнем критическом случае в  г. Пикалево Ленинградской области, где для разрешения «спора хозяйствующих субъектов» потребовалось вмешательство властных структур самого высокого ранга. Итак, вывод первый: ручное управление экономикой продолжается. Самый яркий пример: визит премьера в Пикалево. Что, власти местные, областные и все прочие не могли решить этот вопрос? Выходит, что не могли (не хотели?), потому что нет стратегии разрешения подобных кризисов, которых тысячи в наших моно- городах!

Вывод второй: несмотря (а, скорее, именно по причине продолжающейся практики властей «спасать производство, а не людей», вплоть до призывов к национализации обанкротившихся производств, то есть взвалить нерентабельные устаревшие производства на плечи бюджета, то есть нашего с вами кармана, «человеческий материал» и так значительно ухудшившийся за годы реформ, будет деградировать и  дальше. Говорят безработным из Пикалево предлагали переехать в  соседние города, где есть пока еще работа. Но где подъемные, инфраструктура, жилье? Где, наконец, уверенность этих несчастных людей, которые были бы вынуждены бросать насиженные места (которые их кормили), что завтра не придет новый владелец и не обанкротит или просто захватит их новый завод, и они снова окажутся на улице? Планы перемещения» трудовых ресурсов» есть, но никакой внятной реальной политики таких переселений в стране нет. Напомню: дьявол кроется в деталях: переезжать на новое место сейчас, когда огороды только что засажены и ухожены, значит, бросить единственный надежный ресурс сохранения семьи и спасения от голода.

А что же социологи? Какие модели существования в условиях кризиса и выхода из него они предлагают  широкой публике? Год назад, на ежегодной конференции СоПСо, затем на Всероссийском социологическом конгрессе много говорили о необходимости публичной социологии, ее инструментах, каналах обратной связи и т.д. Хотя в октябре прошлого года кризис уже разгорался вовсю, на Конгрессе не было ни одного доклада, ни одной дискуссии по этому поводу. Вот вам и проверка практикой наших «социологических мечтаний»!

 Причем ведь это не только грех социологов. Посмотрите, сколько разных преимущественно экономических конгрессов, форумов и заседаний проходит в стране ежемесячно. И кто в них участвует? – Они и те же лица: политики, чиновники и эксперты из высших эшелонов власти. Что обсуждают: «новую архитектуру мироустройства», глобальные проблемы и межстрановые конфликты. Затем, в вечерних теленовостях широкой публике предлагается информационная картинка с краткой подтекствовкой. А что же «простые люди»? Где и как они могут обсуждать свои насущные проблемы? Ведь различие видения кризиса или другой проблемы «сверху» и «снизу» это азы социологии. Во всем мире есть социальные движения со своими организациями и клубами. Но где эти люди могут что-то обсудить свое, насущное именно для них, не рискуя подпасть под статью о несанкционированном митинге» или другом административном правонарушении? И к кому потом апеллировать, если местная администрация в 90 случаев из 100 даже не подпускает «ходоков» к себе?

Есть у западных социологов негласный этический императив. Если базовые права граждан систематически нарушаются, то эти люди имеют моральное право на протест. Но ведь доводить дело до перекрытия федеральных трасс совсем не обязательно. Если все же  люди вышли на улицу, значит, все легальные и просто человеческие средства были исчерпаны. Посмотрите, какие инструменты выражения своего отношения к кризису у них остались? –Только два: голодовка и уличный протест!

И вот здесь мы подходим к центральному пункту, многократно дискутировавшемуся социологами в «тучные годы». Я имею в виду социальную ответственность бизнеса перед трудящимися и населением в целом. Как только их отношения ни обозначались: то партнер, то должник или благодетель? Нет, получается по жизни, что «покупатель». «По  экспертным оценкам, еще пару лет назад самые ответственные компании тратили в среднем 54000 рублей социальных выплат на сотрудника в год. Руководители и компаний относились к этим расходам как к дополнительной подстраховке на случай наезда». (Далее, цитаты и данные из материалов исследования проведенного журналом «Newsweek»).

Социологи детально и многократно изучали этот вопрос, но, как выяснилось, весьма односторонне: они изучали, что должен (может или хочет) давать бизнес работающему человеку. Но не изучали, а что имеет бизнес, если он весь «белый и пушистый»? Но «момент истины» настал, когда случился кризис. Первое, что обнаружилось: первая волна сокращений прошла как в «ответственных», так и в «безответственных» предприятиях. «Людей стали отпускать в неоплачиваемые отпуска, а социальные программы пошли под нож». «Сейчас социальная ответственность, – говорит известный экономист Евгений Гонтмахер, – это когда работодатель просто не сокращает сотрудников». Но, как оказалось, многие из руководителей предприятий «забыли про ответственность задолго до кризиса. А некоторые снимали ее с себя сразу же после получения диплома»  Статья так и называется «Оборотни с дипломом».(С. 24).

Стоп! Какого диплома? Оказывается существовала целая система конкурсов и соответствующих поощрений при поддержке Минэкономразвития и Минздрав-соцразвития. «За свое участие в конкурсе организации должны были платить деньги, и не исключено, что иногда призовые места просто покупались» (С. 24) . А на предприятиях шло как и  было раньше:  зарплата маленькая спецодежду и инструмент надо было покупать за собственные деньги, практиковалось совмещение должностей, сверхурочная работа без соответствующей оплаты годами, за любое выступление с критикой внутризоводских порядков – депремирование или давление с целью заставить написать заявление об уходе по собственному желанию, госинспекция по труду бездействует или отписывается.

Были и другие способы попасть в престижный список «благодетелей». Например, Балахнинский бумажный комбинат «Волга» стал лауреатом конкурса потому, что еще в 2004 г. это «предприятие передало на баланс муниципалитета г. Балахнинска весь свой жилой фонд и обязалось выплатить до 2010 года примерно $20 млн. на его поддержание», хотя в 2005 г. оклады работников снизились на 30%, уменьшились отпускные выплаты,  материальная помощь при выходе на пенсию и  т.д. (С. 24–25). То есть за сброс всей социалки на тощие плечи муниципалитета навсегда компанией было дано обещание ее поддерживать, и то по частям. Что называется на языке экономистов освобождение от «непрофильных активов». А что потом, как будет выкручиваться муниципалитет и как будет жить население городка? – Это, видимо, в вопросы социальной ответственности не входит. Зато –можно получить диплом «социально ответственного». Есть множество других способов избавиться от «лишних» работников: «эластичность» соотношения зарплаты и соцпакета, соотношение которых у нас примерно 50 на 50, когда на Западе – 90 на 10; заведомо нереальные условия переезда в другой город; медленная раскачка системы переподготовки кадров (да ведь хорошо бы сначала знать, какие кадры будут нужны: для модернизации или так, для поддержания status quo), да и просто лукавство, когда под видом «высвобождения» рабочих мест идут самые реальные сокращения работоспособного персонала. Сошлюсь еще раз на логику самосохранения бизнеса в условиях кризиса, выявленную М. Делягиным. Она проста – два-три “микки-мауса” вместе получают зарплату, заметно меньшую, чем один профессионал, но за счет суеты могут какое-то время делать какую-то часть того, что дела он». М. Делягин полагает, что в условиях кризиса настал «звездный час» этих полуобразованных и немотивированных на напряженный дисциплинированный труд людей, так как «их дешевизна наконец-то стала значить для работодателя больше, чем их полная профессиональная непригодность» (М. Делягин, «Новая Газета» 08.05.www С. 8).

Очевидно, что ни индивидуальный, ни социальный капитал трудящегося человека таким образом не накапливается. Напротив, он расхищается. Вернусь в этой связи к ситуации в Пикалево. Как справедливо говорят экономисты, стратегия должна быть другая: не национализировать обанкротившиеся предприятия, а помогать, спасать его людей, его кадры, быстро переучивать их, не давать попасть в яму тоски и безысходности.

Неудивительны поэтому данные опроса, приведенные в том же журнале: 51% опрошенных готовы совершить некрасивый неэтичный или даже аморальный поступок для сохранения работы в условиях кризиса; а еще 38% – только в крайнем случае (которых, как мы видим, становится все больше). 44,16% опрошенных россиян готовы солгать, чтобы избежать увольнения, 18,18% – переспать с начальником, 13,31% – присвоить чужие заслуги, 10,7% – нарушить закон и т.д. (Источник: Headhunter, Сайт <hh.ru>,  опрошено 2403 респондента в России) (С. 25).

Иными словами, логика ответа граждан: «вы нас обманываете – мы вам отвечаем той же монетой». Что вполне укладывается в общепризнанную социологами концепцию взаимного недоверия. Так что не железки надо спасать, а людей, их души. Далее, чем дольше власти будут помогать банкам и олигархам, а не рядовым работникам, не простым людям, тем активнее последние будут объединяться в неформальные группы и социальные движения. Интеграция вокруг национальных символов возможна только тогда, когда эти символы поддерживаются свободными (в том числе, свободно перемещающимися по стране) гражданами. Если власть налагает на человека слишком много дисциплинарных рамок (кодов, инструкций, подзаконных актов), человек начинает создавать свои правила игры. Поэтому в условиях кризиса не только богатые обособляются от бедных, но и последние «закрываются» от них, стараясь сохранить неучтенные государственной машиной источники доходов, свой личный социальный капитал.

Приглашаем обсудить статью на форуме.



КОММЕНТАРИИ К ЭТОЙ СТРАНИЦЕ



rss подписаться на RSS ленту комментариев к этой странице

ОСТАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ

Комментарии. Всего [0]: